Пелагея Оли йны к, 83 года, по телефону рассказывает, в каком кабинете городского совета следует взять ключи. Она живет в центре Шостки на Сумщине. Сама двери открыть не может, так как не ходит.

Женщина лежит в кровати. Около нее — костыли. Пользуясь ими, женщина меняет под собой подстилку. Рядом маленькое радио, на стульчике – телефон. Пенсионерка говорит, что ей больно лежать из-за пролежней, с каждым днем все больше разъедаемые испражнениями.  Подняться может, ухватившись за железную трубу над кроватью.

— Соскучилась по горячей еде, но готовить мне никому, — жалуется Оли йны к. Навещают ее работники горисполкома, представители церкви, "Красного креста", "скорой", почтальоны, участковый врач и милиционер.

Уже шестой год Пелагея Петровна не ходит. Показывает ноги после неудачной операции: левая короче правой, та и вы вернута в сторону.

— У меня больные суставы. Еще в 1986 году в Харькове сделали операцию на одной ноге. После этого ходила, опираясь на палочку. Даже сама могла побелить в квартире потолок. В нашей больнице была на учете. В 1992-ом поступили лекарства для инъекций, появилась возможность пройти курс лечения. Но однажды медсестра плохо сделала мне укол. С разгона загнала иглу, что та аж сломалась в теле. Я тогда от боли потеряла сознание. Потом ни сидеть, ни стоять, ни лежать не могла. В 1995-ом врач из Сум прооперировал меня. На одной ноге вправлял сустав, который я падая сдвинула. Вторую разрезал и ловил магнитом иглу. После этого я уже не смогла ходить.

О родных женщина рассказывает неохотно. Родители погибли во время войны, брат в Донецке умер. Муж был летчиком. Сама тоже участник войны. В Шостку приехала еще во время Великой Отечественной. Работала в охране завода "Свема", потом — в одной из городских столовых.

У Пелагеи Петровны есть сын. Однако он живет в другом городе и отношений с матерью не поддерживает. Перебираться в дому престарелых женщина не хочет:

— У меня же есть своя квартира, да и кто меня там лечить будет? И опекунов я не хочу. Все заберут, а меня выгонят. Уже не раз приходили, интересовались.

В феврале Оли йны к попала в травматологию. Ей выделили отдельную палату. Но лечилась женщина там недолго. Говорит, что заподозрила одну из медсестер в колдовстве. Зажгла в палате свечу. Перепуганная медсестра выхватила ее из рук. На следующий день пенсионерку отправили домой.

— С ней тяжело найти общий язык, — объясняет главный врач Шосткинской райбольницы Олег Штогрина, 41 год. — Поэтому уже никто не хочет за ней присматривать. Медработники подали заявления, что ходить к этой женщине не будут. Мне едва не насильно придется заставлять их навещать пациентку. Один из врачей, сопровождая Пелагею Петровну в киевскую больницу, получил микроинсульт из-за ее скандалов и капризов. Мы женщину не выгоняли — в травматологическом отделении она пробыла 21 день, тогда как норма 9–13.

Социальные работники тоже отказываются ходить к пенсионерке.

— Помогаем оформлять одноразовую помощь, субсидию, покупаем продукты и лекарства, перед праздниками убираем в квартире, — рассказывает заместитель директора территориального центра Тамара Борисова, 55 лет. — Ни один из 38 наших социальных работников не выдержал больше месяца "общения" с Пелагеей Петровной, хотя дежурили все. Жалуются, что женщина скандалила и обижала их. Бросала костыли, пыталась ударить. По несколько раз заставляла бегать без особой надобности в магазин.

Пелагея Оли йны к говорит, что ее недолюбливают, потому что часто пишет письма и жалобы не только в городские инстанции. Также в областной совет, правительство, Верховную Раду.

— Я понимаю — жаловаться плохо, — говорит пенсионерка. — Но как по-другому решить мои проблемы, не знаю.

×