Я с побратимами прибыл в Киев, но в начале активного участия, мы не принимали. Ведь все выглядело слишком несерьезно. Такое впечатление, что отрабатывались средства из чьего гранта. Студенты ходили с флагами и не знали конечной цели, - говорит Назар. - Мы стояли в уголке и наблюдали. Над нами развевался красно-черный флаг, который сначала отпугивал некоторых людей. Они считали нас провокаторами. Даже певица Руслана подходила к нам и просила, чтобы мы спрятали этот флаг.

Пришлось объяснить ей нормально, что пением и танцами революцию построишь. А потом по инициативе Ореста Козюбчика (1981-2014), создался "Правый сектор", который начал координировать борьбу, придавать ей огня. Люди националистического толка - объединялись. Многие новички вступало в наши ряды. Это была мощная сила, с которой начали считаться, слушать и бояться. Я почувствовал, что Революция началась.

Таких моментов было множество. Но очень удивили и поддерживали простые киевляне. Они приходили к нам и мыли пол. И делали это с такой радостью, что мы удивлялись. Такие банальные вещи очень объединяли. Я в то время был комендантом одного из зданий, где базировался "Правый сектор". Туда с утра до вечера шли люди, чтобы помочь нам или записаться в наши ряды.

Это все вдохновляло и заставляло идти на баррикады. Мы спали в коридоре, сотнями человек, по несколько часов. Чтобы снова подниматься и бороться против "беркутовцев". В одном таком бою, меня контузило. Граната закатилась под щит и разорвалась. Перед тем, как меня взрывной волной вырубило, я подумал, что это - боевая. К счастью, она была светошумовая.

Проснулся от того, что меня тянули головой по лестнице, причем - по лестнице вперед. Услышав слово - укол, подорвался и начал убегать. Очень ненавижу уколы. Затем снова упал.

Отойдя, продолжил борьбу в рядах "Правого сектора". Ми лезли в пекло боев и заставляли врага отступать.

Помню один такой случай. Я был в разведке и увидел, как с Грушевского начал отходить толпа. "Беркутовцы" стреляли в воздух и начинали бежать на людей. Последние панически отступали от такой психологической атаки.

Я успел позвонить парням, чтобы они выслали группу бойцов. Люди убегая, прошлись по мне катком. И в одно мгновение, они остановились. И увидели группу ребят, которая выбежала из Дома профсоюзов. С щитами, в шлемах бежали на встречу толпы. Последние почувствовали перемену и тоже завернули обратно.

Было странно, даже дико смотреть на людей с оторванными руками. В феврале их выносили десятками с поля боя. Поэтому, я не понимаю, чего скрывают истинное количество убитых, раненых. Их явно не сотня, а в десять раз больше. Эта картина еще больше гнала к борьбе.

Я помню, что там некоторые люди кричали: "А почему из "Правого сектора" никто не умер"? Нас действительно Бог миловал. Хотя, мы были в эпицентре боев.

Когда сгорели Профсоюзы, я утром взял поисковую группу и отправился на пятый этаж, чтобы спасти склад, который удивительным образом остался цел. Мы выбрасывали все через окно, потому что огонь был очень сильный. Нам за шею лилась горячая вода, превращалась в кипяток. Я тогда нашел и свои личные вещи, в которых приехал из Тернополя - пальто, рубашку, замшевые ботинки, студенческий билет. И мне удалось их спасти, хотя думал, что они сгорели.

Рядом с нами на 5 этаж поднялись мальчик с девочкой. Они хотели найти свои вещи. Пара наткнулась на "беркутовцев", которые чего-то ходили по этажах. Они выбросили парня через окно. А девушку взяли в плен. Я не знаю, какая судьба этой пленницы теперь, но парень остался чудом жив.

Когда заканчивались события в начале весны 2014 года, к нам приезжали крымские татары и просили помощи. К сожалению, мы не могли им ничем помочь, надо было завершить начать в столице.

Затем начались беспорядки в Донецкой и Луганской области. Мы тренировались и готовились к войне. В зону боевых действий выехали только летом.

Мне предложили пойти в группу медиков, им не хватало огневой поддержки. Тем более, что у меня была медицинское образование. Я с радостью согласился, ведь там были мои друзья с Майдана: "Сивер", "Туман".

Первый выезд был в поселок Пески в июле 2014 года. И там я увидел войну, какая она есть: бессмысленную, ужасную, комическую.

Боец из батальона "Шахтерск", который имел вооруженные снайперскую винтовку, запаниковал и куда-то стрельнул. Бойцам, которые были у него паника передалась. И они начали беспорядочную стрельбу. Одному из них, от своих пуля прилетела в мягкое заднее место, другому в ногу. Их медик тоже растерялся. Пришлось мне с "Сивером" оказывать ребятам помощь и вывозить их.

Далее мы разделились на небольшие группы и начали зачистку домов. Было очень страшно, первый раз выступать в такой роли. Притом, что мы совсем не видели военных действий. Если не считать того, что "чуваки прострелили себе зад".

Там были бойцы 93-й бригады ВСУ - очень крутые ребята. Они сделали большую работу в Песках. У нас с ними была замечательная взаимодействие. Выменивали у них сигареты на гранаты и патроны. Например за блок сигарет, можно было достать гранату или пачку пуль калибра 7.62. Я всегда выезжал с базы и имел целый рюкзак сигарет.

Там все смешано было. Их невозможно предсказать. Хотя в день зачистки Песков, больше было комического.

Один из бойцов лег под дерево вздремнуть, ноги выпрямил в сторону дороги. Поскольку был одет в зеленый камуфляж, поэтому полностью сливался с местностью. Согласно его не увидел водитель боевой разведывательно-дозорной машины, который проезжал мимо. Переехал ему ноги по колено. Парень кричал, плакал. Мы тоже вывезли его.

Меня охватил какой-то дикий азарт и я понял, что эта "движуха" мне начинает нравиться. Только отправили парня с перебитыми ногами в госпиталь, как получили четвертого раненого. Боец ​​разувался и прострелил себе пятку. Все происходило с криками: "Я первый раз из автомата выстрелил".

Следующий день уже был гораздо серьезнее.

Основные наши медики выехали из передовых позиций куда в тыл. Остался я, "Сивер" и Яна Зинкевич (руководитель медицинской службы "Госпитальеры" - Gazeta.ua). Мы лежали под деревом, вместе с другими бойцами, как нам выехали два неадекватных сепаратиста. Они ехали в направлении своих, но перепутали дороги.

Один из них захотел выстрелить из пулемета, но у него заклинил первый патрон. Мы же не ожидали такой дерзости от кремлевских наемников. Поэтому сначала дезориентировались.

Оккупанты поняв, что их план не удался, начали убегать. Один в кусты, а второй лег на дороге, ведущей к позиции "Небо" и прикрылся нашим побратимом "Белым". При том, заложил под него гранату. Когда наш боец ​​начал шевелиться, боевая граната - разорвалась и Белого тяжело ранило, самого оккупанта убил наш боец "Батя". Который спокойно вышел на дорогу и со своей ручного пулемета Калашникова прицелился, и снес бандиту пол головы.

Когда я стягивал сепаратиста в "Белого", тот открыл рот и сделал последний вздох. У меня все тело стало ледяным. При осмотре российского наемника, мы обнаружили, что он носил шеврон так называемой ДНР с одной стороны, и "Беркута" с другой стороны.

"Белого", мы эвакуировали, однако спасти жизнь не смогли. Ноги, руки его были разорваны, брюшная полость тоже. По дороге, он успел нам рассказать, что друг "Снегир" убит и где находится. Его мы тоже нашли, но долго не было чем вывезти. Ведь все машины находились в тылу, вместе с запасами лекарств и другой техникой.

Далее была ужасная будничная реальность, которая приносила каждый раз новые жизненные эпизоды. Копались окопы. Лопастей не хватало, мы их подвозили бойцам ВСУ, чтобы они имели возможность спрятаться во время артиллерийских обстрелов, которые с каждым днем ​​нарастали.

Воевать никто не умел. Все стреляли в разные стороны. Один наш боец выбегал на дорогу и кричал: "Где стреляют, покажите мне? Я себе тоже хочу стрельнуть туда".

На передовую вернули один медицинский автобус, поэтому у нас была возможность больших маневров. Однажды мы ехали в нем по позициям. Я сидел справа и наблюдал за своим флангом.

За рулем был один парень, который засмотрелся на Яну. Упустил поворот в Пески и мы погнали в Донецк. В боковое зеркало, он увидел, что ему машут с наших позиций, внезапно развернулся и помчался в направлении наших ребят. При повороте, я вылетел через открытую дверь, поднялся и начал догонять автобус.

Боевики увидели эту картину и начали стрелять из миномета. Я с рюкзаком на плечах бегу, дорога широкая. Мотаюсь справа налево, чтобы по мне не попали.

Подходит к нашим позициям и падаю под БМП. Солдаты начали крыть меня матами, мол, из-за тебя, в нас будут стрелять. Машина переезжает в другое место. Я встаю и снова бегу несмотря на наши позиции. Хорошо, что не прятался в посадку. Туда начало прилетать со страшной силой.

На перепутье ко мне подъезжает побратим с позывным "Псих". Открывает двери и я, как в американских боевиках на ходу прыгаю в середину салона. За что ему очень благодарен. После этого, еще было много таких моментов, когда я начал верить в Господа Бога, больше чем в себя!

За этих 3 недели ротации, я увидел все, что могут учить годы в военные академии. Мы выходили на работу с саперами. Наши ребята тогда минировали все, что можно было и где нельзя. Моментами я бил шокирован от их работы, такая она была хитрая и техническая.

Когда линия фронта остановилась и начались окопные бои, в них вмешались враждебные диверсионные группы. Я не знаю, кто это был: россияне или местные наемники, но работали они очень профессионально. Сейчас против нас воюют военные РФ, а тогда все было перемешано.

Они заходили на наши позиции, перерезали горло бойцам и возвращались к себе. В них была задача войти, выведать все, посчитать технику и без лишнего шума - вернуться. Хотя в большинстве случаев, их пехота делала необдуманные поступки. Создавалось впечатление, что они были под действием наркотических веществ.

Могли идти в наступление в полный рост, не прячась. Наши ребята открыто расстреливали таких неадекватных пачками.

Однажды, побратим "Черный", побежал на их позиции, которые недавно были зачищены нашими военными и "отрыл" себе автомат. Когда возвращался к нам, то увидел, что у них там росли огромные насаждения конопли.

Сначала поехал в Тернополь. Там побыл две недели и мне стало надоедать жизни мирной территории. Я никогда не смотрел телевизор, но тут случайно увидел, что Донецк наши ребята взяли в кольцо. И понял, что могу пропустить самое главное. Не теряя больше времени - собрался и уехал. Меня так захватила война, я не мог без нее. Ведь человек, который там стоит с куском железа в руках, чувствуется, как президент и парламент в одном лице. Власть неограниченная и никто тебе не страшен.

В Донецкую область ехал вместе со знакомым священником отцом Николаем. Путешествие длилось долго, ведь мы собирали передачи, заезжали в разные города. Приехали на базу, я сказал отцу, чтобы он подождал меня. Приму душ и поедем в Пески. А перед самым заездом на базу, нам в лобовое стекло - попала перепелка. Я тогда не обратил внимание на это событие, а то наверное был знак.

Я пошел мыться, выхожу из душевой и вижу, что Николая нет, а мои вещи аккуратно сложены на улице. Отец наверное что-то чувствовал. Перед тем, с ним ехал один боец ​​и его убили. На этот раз священник сам попал в плен.

Поэтому вместо Песков, я поехал к своим бойцам, которые двигались в направлении Саур-Могили.