— Мы фактически легализовали оккупационные администрации ДНР и ЛНР, — говорит военный эксперт, полковник запаса Олег Жданов, 52 года.

18 января Верховная Рада приняла во втором чтении закон о восстановлении государственного суверенитета над оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях. "За" проголосовали 280 депутатов. РФ признали агрессором, а "власть" ДНР и ЛНР — ее оккупационными администрациями. Отменяется антитеррористическая операция, а действия украинских военных на Донбассе квалифицируются как сдерживание российской агрессии.

Что изменится?

— Документ имеет декларативный характер. Не названы способ и дата начала агрессии. Если бы мы юридически признали факт военного конфликта, автоматически вступили бы в силу международные договоры о противодействии стране-агрессору. В законе ни разу не употреблено слово "война".

Западные партнеры устали от нас. Уже столько было прямых и непрямых намеков на то, что нужно признать факт войны. Даже в резолюции Организации Объединенных Наций по Крыму написано, что незаконная аннексия может быть трактована как военный конфликт. Потому что проводилась при участии вооруженных сил РФ. Они нас фактически спрашивают: может, вы наконец признаете военный конфликт на полуострове? Мы же еще больше запутали Запад. Раньше они не поняли, что такое АТО. Теперь у нас "мероприятия для гарантирования национальной безопасности" с применением Вооруженных сил.

Мы сами заводим в тупик решение конфликта. Нужно официально признать войну. Расторгнуть договор о сотрудничестве и дипломатических отношениях с Россией. Но мы не хотим обидеть Москву. Потому что у нее заберут право вето или членство в Совете Безопасности ООН.

Что закон меняет во внутренней украинской политике?

— Усиливает власть президента. Он сможет личным решением применять военные силы на всей территории страны без военного положения и разрешения от парламента.

Из закона исключили положение о Минских договоренностях. Мы отказываемся от них?

— Их статус до сих пор не определен. Наше руководство приравняло их к священной мантре. Однако это не придает им юридическую силу. Они подписаны Путиным и Порошенко, но не ратифицированы Верховной Радой. Поэтому не признаны Украиной. Мы не отказываемся от прописанного там, но не обязаны включать эти инициативы в закон.

Объединенный оперативный штаб ВСУ определяется главным органом в боевых действиях, им руководит Генштаб. До сих пор эту функцию выполнял Антитеррористический центр, который координировала Служба безопасности Украины.

— СБУ лишь номинально руководило Антитеррористическим центром. Они только давали разрешение на провоз товаров и грузов. Теперь это перейдет в руки военных. Руководитель Генштаба напрямую подчиняется президенту. Он будет иметь возможность контролировать все поставки через линию разграничения. Если там оккупация, никаких торговых отношений быть не может.

Мы опять пытаемся изобрести велосипед. У нас есть закон "Об обороне", который четко регламентирует военное положение. Мы же ввели почти все, кроме самого военного положения.

Как ответит Россия?

— Будут громкие дипломатические заявления. Но на практике закон не наносит вреда РФ. Не думаю, что будет ее наступление. Перед выборами президента в России (18 марта 2018 года. — ГПУ) Путин хочет сформировать образ миротворца. Об этом свидетельствует обмен заложниками. А также его предложение отдать украинскую технику, которая осталась в Крыму.

×