Семья Даницких погибла из-за газовой колонки

 

3 апреля в городе Яготин Киевской области похоронили семью Даницких: 30-летнего Александра, его жену 27-летнюю Викторию, сына Ярослава, 6 лет, дочь Анастасию, 2,5 года, и 53-летнюю Галину Ильенко, мать Александра. Они угорели.

Яготин в 100 км к востоку от Киева. Здесь 23 тыс. жителей. Электричка из столицы едет 2 часа. По одну сторону вокзала — рынок, по другую— частные дома. Даницкие жили в доме на ул. Достоевского, 12.

— О них все теперь говорят, — усач в камуфляже курит у забора своего дома по ул. Франко. — У нас такого еще не было. Нужно идти прямо, возле магазина повернуть налево. А там увидите.

Дом Даницких небольшой, из белого кирпича, 20 минут пешком от железнодорожного вокзала. Двор окружен новым 1,5-метровым забором из зеленого профнастила. По двору ходят несколько кур, скулит собака. Двери дома открыты. На веранде — стол с едой. Три женщины в черном накрывают его скатертью, все плачут. На тумбочке у стены в ряд стоят пять портретов, перевязанных черной лентой.

— О такой беде даже в книжках не читала. А тут у соседей произошло, — рассказывает Вера Солодка, 43 года. — Я же их знала, как родных, каждый день заходила, крестила их дочь. Ярославчик так технику любил. У деда трактор есть, он от его не отходил. Коллекцию игрушечных тракторов собирал, у него было 22 штуки. Любимым был трактор с плугом. Мы его на могилу поставили.

— Сваха с ними хорошо жила, — продолжает Вера Солодка. — Работала с Викой в РЭСе. Она — бухгалтером, а Вика — главним специалистом. В воскресенье к ним заходила, говорила с Викой. Она радовалась, что Настуню оформляет в садик, все документы уже сдала.

В комнате сидит 66-летний Анатолий Шульга, отец Виктории.

— Вон они все на фотографиях, — показывает на тумбочку. Еле говорит. — Ярославчик — мой первый внучек. Внучка была красавица. И все погибли в одну минуту. Это было где-то около двух ночи. Сваха купалась в ванной. Саша пошел ей помочь, потому что она была немного больна и ей трудно самой одеваться. Зашел накинуть халат и упал.

Шульга открывает дверь. В правом углу стоит душевая кабина, сбоку у двери — унитаз и ванна.

— Здесь на земле все и лежали, — разводит руками и срывается на плач. — Вика зашла посмотреть, увидела их на полу. Начала кричать, дети к ней повыбегали. Успела еще по мобильному набрать "скорую". Врачи приехали через 15 минут, но дверь уже никто не открывал. Через 2 часа ко мне приехали милиционеры. Захожу, а тут все лежат.

Слева из стены выведены водопроводные трубы. Они были подсоединены к газовой колонке.

— Два с половиной года назад Саша поставил новый котел и колонку без вытяжки. Ею можно было пользоваться разве, чтобы нагреть воду посуду помыть, а не круглосуточно держать включенной.

Анатолий Шульга выходит на улицу подышать.

— Саша был военным. Восемь лет назад его направили в Коломыю (Ивано-Франковская обл. — "ГПУ"), и они с Викой решили пожениться, чтобы не потерять друг друга. Там прожили два года. Саша попал под сокращение. Потом приехали в Васильков (Киевская обл. — "ГПУ"). Там не было жилья, поэтому Саша работал, а Вика была здесь в Яготине уже беременная. Тогда в Василькове тоже прошло сокращение, и он вернулся домой. Здесь устроился на заправку пистолетчиком. Вика работала в РЭСе, параллельно училась на экономиста.

Причины гибели выясняет Яготинская прокуратура. По предварительной версии, все угорели. В городском газовом хозяйстве ничего не объясняют.

— У меня и без вас проблем хватает, — говорит директор и убегает.

×